Мне сложно писать о вчерашнем спектакле МХАТа им.Горького «Так и будет». Сложно по многим причинам, но главная - потому что никогда я не наблюдал умирание ранее великого театра так явно, как вчера вечером.
Казалось бы, почему? Удобное просторное новое здание (ну условно новое, 1973 года, но все равно большое, удобное и определенно со своей советской «изюминкой») в центре Москвы, в паре шагов от станции метро Тверская (а это, кстати, немаловажно, это вам не на Юго-Западную пилить, чтобы там в театр попасть, расположение как ни крути, а значение имеет). Огромная труппа, масса заслуженных и народных, толпа молодежи. Отличная, очень эмоциональная и красивая пьеса Константина Симонова, очень советская по духу - и очень нежная по настроению, великолепный текстовый материал. И в результате - полупустой зал, небрежная игра и чувство неловкости в итоге.
Скажите мне, пожалуйста, почему исполнитель главной мужской роли (полковника Савельева), очень хороший и умелый актер Валентин Клементьев, появляется на сцене небритым, с хорошей пятидневной щетиной, и щеголяет с нею весь спектакль, напоминая вышедшего недавно к своим окруженца, а не полковника армии победителей, уже неделю находящегося в отпуске и явно испытывающего определенные чувства к молоденькой девушке? И почему он все время что-то жует, и выглядит так, словно после хорошей похмелюги?
Почему исполнительница главной женской роли (Оли, только что закончивший институт, которой должно быть лет 23-25), тоже вполне квалифицированная актриса Ирина Фадина, так отчаянно кривляется и старается быть похожей на молодую Доронину? И почему при наличии в театре полутора десятка молодых актрис девчушку играет сорокалетняя дама, которая выглядит очень хорошо, но все-таки на свои годы? Надо сказать, что кривляющаяся молодая актриса - это не мед, а кривляющаяся сорокалетняя дама - это что-то особенное.
И вообще, почему так много людей в спектакле орут и размахивают руками? Конечно, по этому параметру никто не превзойдет Владимира Ровинского в роли Воронцова, но все явно старательно к нему тянуться.
Вообще, все очень и очень плохо. Чувство неловкости и халтуры появляется практически сразу после начала спектакля и отпускает очень редко, только в отдельные эпизоды, когда испортить Симонова уж совсем невозможно. И пусть я не смотрел снятый в 1979 году по этой же пьесе одноименный фильм с Кириллом Лавровым в главной роли, но я уверен, что там все намного лучше, потому что хуже вчерашнего зрелища я себе не могу представить ничего.
Ощущение умирания, кстати, усилилось в антракте и после спектакля. Случайная публика. Пару взводов солдат срочной службы, чтобы заполнить балкон. Полупустые коридоры. Легкий запах пыли. Нежилая атмосфера. И полное отсутствие своего лица. Глубокая, беспросветная «духовная провинциальность» в худшем значении этого слова (ни в коем случае не являюсь столичным снобом, надеюсь, вы поняли, что я имею в виду). Полное несоответствие масштаба театра и имеющихся у него ресурсов тому результату, что был явлен на сцене.
При всем том, народ хлопал и нес цветы. Почему? А потому, что люди хотят хорошего советского театра, традиционного, ностальгического, по советской драматургии, в советском здании, сыгранного в советской традиции. И они готовы прощать даже откровенную халтуру. Ну так черт возьми, сделайте им это, а не гоните фуфло!
В общем, 2 из 10. Очень грустно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий